Предыдущая   На главную   Содержание   Следующая   СОВРЕМЕННИКИ Н.К. РЕРИХА ГЛЕБ ВЛАДИМИРОВИЧ ДЕРЮЖИНСКИЙ (1888 - 1975 гг.) Потомок старинной дворянской фамилии белорусского происхождения родился в селе Отрадное Смоленской губернии.   Г.В. Дерюжинский. 1920. ***************************************************************************** Глеб Дерюжинский был отдан учиться в гимназию Гуревича, одновременно обучался в Рисовальной школе Общества поощрения художеств (1896—1901)[1]. Подчинившись семейной традиции, он поступил на юридический факультет Петербургского университета. Через некоторое время после окончании университета, в 1911 году он уехал в Париж; обучался в Академии Коларосси и Академии Жулиана. В 1913 году, вернувшись в Россию, поступил в Императорскую Академию художеств, где учился, сначала — у Г. Р. Залемана, затем — у В. А. Беклемишева. В 1914 году он был освобождён от воинской повинности с диагнозом «сердечный невроз» и продолжал учёбу в Академии, принимая одновременно заказы на бюсты и статуэтки. В 1915—1916 годах участвует в академических выставках в России. Фото его бронзовой статуэтки «Графиня Сюзан де Робьен с борзой» была помещена в журнале «Мир искусства». Большой успех имели на выставках передвижников его работы: «Конная статуэтка», «Гермес, изобретающий Кадуцей», «Поцелуй». В январе 1917 года участвует в выставке Общины художников. Летом 1917 года он вылепил с натуры и отлил в бронзе бюст князя Б. Б. Голицына; ему позировал, ставший председателем Временного правительства, А. Ф. Керенский; он создал портреты В. В. Беляшина, Н. Э. Радлова, С. С. Эскина, А. Н. Львовой. Переждать события октября 1917 года Дерюжинский решил, по приглашению Феликса Юсупова, в его крымском имении, в Кореизе. Из Крыма ему пришлось бежать в Новороссийск, где тогда находилась добровольческая армия Деникина. В Новороссийске проводилась мобилизация, но Глеб Владимирович, как и в Первую мировую войну, по болезни сердца был освобождён от военной службы. В 1919 году его устроили гардемарином на судно «Владимир», шедшее в США с грузом руды. Во время плавания Дерюжинский стоял на вахте, но в свободное время лепил. По просьбе московского купца П. И. Морозова, плывшего тем же пароходом, он вылепил с газетной фотографии небольшой бюст генерала Корнилова. В Америке продолжил работу скульптором, создавая портрет Теодора Рузвельта он познакомился с его личным биографом, предоставившим ему для работы фото- и киноматериалы, и получил возможность детально изучить посмертную маску президента. В 1920 году портрет был выставлен в одной из ведущих галерей Нью-Йорка и произвёл чрезвычайно сильное впечатление; члены семьи Рузвельта, его друзья и сотрудники были поражены тем, насколько удалось Дерюжинскому передать не только внешнее сходство, но и духовный облик президента. Осенью 1921 года в Нью-Йорке, в «Галереях Милча», прошла первая его выставка в США. *********************************************************************************************** СОДЕРЖАНИЕ ПИСЬМО Г.В. Дерюжинского у Рериху Н.К. (18 мая 1920 г. Нью-Йорк) ПИСЬМО Г.В. Дерюжинского у Рериху Н.К. (12 июня 1920 г. Нью-Йорк) ****************************************************************************************** 18 мая 1920 г. Нью-Йорк. ПИСЬМО Г. В. Дерюжинского к Н. К. Рериху 1931 Broadway Studio 433 N. Y. С. 18 мая 1920 Дорогой Николай Константинович, Спасибо за Вашу память. Ваши брошюры получил. Как приятно было вновь увидать хотя бы в воспроизведении Ваше творчество, и радуюсь от души, что Вам удалось спасти и увезти столько прекрасных вещей. Я хорошо помню, как когда-то 2 года тому назад Вы высказали мысль, что истинно художественные вещи так или иначе спасаются от разрушений, что истинно художественное произведение имеет вокруг себя таинственную атмосферу, предохраняющую произведение от гибели. Надеюсь, что это правда, и не только касательно произведений, но и истинных талантов. Будем стараться верить, что животворящая сила гения не оставит наших талантов и сохранит их на славу и спасение нашей бедной Родины. Что касается Вашего предположения о студии, постараюсь Вам подробнее на это ответить. Та дама, о кот. я Вам уже писал и с которой я тотчас же снёсся по получении Вашего письма, сейчас уезжает на лето и обещала отнестись внимательно к этой мысли тотчас же по воз¬вращении в город осенью. Теперь лето, и время самое плохое. Однако кое-что можно подготовить. Я бы Вам советовал совсем не надеяться на Birnboum"a. Вам следует избрать тот же путь, кот. шёл Анисфельд. Для него Бруклинский музей сделал выставку, взял на себя и рекламу, и прессу. Писал о нём некий д-тор Brinton, я его знаю. Засим выставка объехала всю Америку, и наконец, вернувшись в N[ew] Y[ork], Анисфельд сделал выставку в галерее г-на Kinggora. Я его тоже знаю. Вот это важно знать. У Scotts [Fuobes] помещений для выставок нет, и он за большую выставку не берётся. У Kinggore"a же помещение огромное. Что касается студии, для этого необходимо Ваше личное присутствие. Я тогда могу свести Вас с рядом нужных людей и, со¬ставив комитет дам-патронесс, дело двинуть в связи с выставкой. Это дело верное, делать же так, чтоб получить аванс денег, — невозможно. Другое же предприятие очень возможно в связи со студией — развитие прикладного искусства под Вашим руководством, может иметь, кроме учебного интереса, ещё большое поле в коммерческом мире. Именно тут нет вовсе того, что мы называем прикладное искусство. Вот тут Вы со своим вкусом, стилем и организаторским талантом можете сделать очень многое. Тут и я с лепкой сгожусь — скажем, для майолики. Вот подумайте об этом. Печи для обжига есть, и недороги, топятся газом и стоят $180, величина внутри печи 20-14 инча1. Вот что я ценю — глина для этой цели 3 фунта. Это тоже дёшево. Продолжаю быть профессором в Beaux Art Institute именно ради роста популярности среди учеников и для связи с возможностями, кот[орые] Вы планируете. Посылаю Вам ответ из Вашингтона относительно визы на въезд в С[оединённые]-Шт[аты]. Обнимаю и жду. Ваш Г. Дерюжинский Архив Института «Урусвати» (Центр науки и культуры, Дели). Ф. 1. On. 1. Д. 34. Автограф письма. ______________________________________________________ 12 июня 1920 г. Нью-Йорк. ПИСЬМО Г. В. Дерюжинского к Н. К. Рериху Дорогой Николай Константинович, Получил Ваше письмо, в кот. Вы пишете о Ваших планах и о поездке в Индию. От души приветствую Ваше решение, которое будет не только приятно, но, думается мне, по результатам — новый вклад в искусство. Birnboum и Scott в скором будущем будут в Англии, их задерживает отсутствие мест на пароходах, но думаю, они Вас застанут ещё в Лондоне. Что касается его и их галереи, я думаю, что на него надеяться очень не следует — много говорит и очень мало делает. Кроме того, они заняты более всего поставкой старых мастеров — уник, а не выставками. Гораздо лучше для Вас будет Kinggore или Noedler. Но решить и сделать хорошее дело можно в Америке лишь личным присутствием. Это аксиома для проведения дела. Американец — по существу— жулик, и жулик грубый, и на него действует положение, репутация и личность контрагента — идёт на дело лишь в расчёте на громадный процент или если это фирма крупная, то по шаблону; шаблон же: группа светских лиц — комитет патронесс, пресса и т[ак] далее, как повсюду, и порядочный процент за фирму и место. Что касается студии — я один ничего не могу сделать, ибо сам верчусь между двумя Сциллами и Харибдами: прижимом сверху и снизу. Богатые хотят иметь всё дешевле — отливщики и бронзолитейщики дерут 3 шкуры, галереи дерут процент, а я понемногу сплющиваюсь! Но студия пойдёт, и я уже подготовил почву [здесь] и лицо, которое даст деньги на такой род студии: кроме чистого искусства — прикладное в том духе, как Вы начали в России. Я об этом много говорил этому господину, и он видит в этом «дело». Что касается школы, то я пробыл в Beaux Art Institute теперь уже насколько месяцев, получил репутацию хорошего профессора, это поможет. Итак, тут тоже необходимо Ваше присутствие. Анисфельд высказал предположение о возможности создания небольшой русской академии, где и он готов принять участие. Об этом он сам со мной заговорил. Видите, всё это в зачаточном состоянии. Необходима широкая реклама, ваша выставка, и тогда дело пойдёт, и заработать можно, и даже недурно. Не стройте себе иллюзий о подвижности американцев. Это всё в прошлом, они теперь объелись золотом, а, как глубоко некультурный народ, к искусству относятся с первобытной точки зрения — любят имена и то, что хвалят в Европе, эти данные у Вас есть — потому валяйте смело, и обращайтесь с американцами нахально, и наступайте им на ногу, и Боже избави извиняться — дерите 3 шкуры и ещё их же ругайте. Боюсь, что после такой рекомендации у Вас пропадёт охота приехать сюда — но, рассчитав на бумажке, сколько франков, лир, марок и рублей можно получить в обмен на доллар, все эти недостатки кажутся сущими пустяками!! Извините за цинизм, но я хотел бы честно предупредить Вас о том, что можно ждать здесь, чтобы впоследствии Вы бы меня не упрекнули. Есть и тут круг лиц, знающий и любящий искусство, но найти их так же трудно, как в далёком прошлом пришлось Диогену. Старая штука! В общем, всё глубоко противно, и я спасаюсь одиночеством, хорошим замком на двери и плотными занавесями. Строй храм — внутри себя и храни врата его денно и нощно. Крепко обнимаю Вас и желаю Вам приятной и полезной прогулки по нашей несчастной планете. Пишите в пути, не забывайте. Искренне Ваш Г. Дерюжинский Архив Института «Урусвати» (Центр науки и культуры, Дели). Ф. 1. On. 1. Д. 34. Автограф письма. __________________________________________________________________